Жизнеутверждающая баллада
об одиноком улыбающемся путнике,
взбирающимся в гору незадолго до
наступления ночи

Я встретил его по дороге в Штромбей

на узкой тропе в никуда.

Я двигался вверх. Он меня ждал на ней

и камушки в небо кидал.

Я знал, что однажды мы встретимся. Здесь…

я мог бы поднять палец вверх.

Песка тонкой струйкой никчёмная спесь

стекла и … взметнулась, как стерх.

Как камень за камень, как кустик за куст

цеплялись шаги за подъём.

Я тоже вцепился в тоску, как мангуст.

Небес под горой окоём

укутался розово-жёлтым плащом.

Орёл… парил в небе над ним.

И кроме всех нас был тут кто-то ещё,

хотя мы здесь были одни.

– Откуда ты? – Я?.. Из забытой страны.

Возможно – её аватар.

Но если Вам речи такие странны,

простите мне этот театр.

– Над чем ты смеёшься? – спросил он меня –

Ты выглядишь как идиот.

– Я город ищу много лет. Не унять

мне зуда. Улыбка - идёт

в придачу к тому, что не станут хвалить,

как, впрочем, не станут ругать…

… Мы молча стояли в тени у скалы

не в силах шутить или лгать.

–Так, что же ты ищешь? – Ищу я Штромбей.

– Похоже, его просто нет?

– Похоже… – Ну, что же… Тогда не робей.

Найдёшь на одной из планет.

– Он там, где однажды построят его.

– Кто именно?.. – Видимо, я.

Средь знойных песков и холодных снегов,

где горы встают и моря

катят на прибрежные скалы валы.

Туда путь держу нынче я.

– За стерхом иди, что взметнулся… Хвалы

не жди и хулы… Жизнь – ничья …

– Спасибо за помощь. – Но я ничего

совсем ничего не сказал.

… Упавшая полночь угли кочергой

опять раздувала в глазах.

Змеилась река далеко под горой,

вихляя своим серебром.

На склоне один я стоял. Не герой,

воткнув в склон подошвы ребром.